Аннотация: Дар или проклятие? Спасители или губители мира?
Удел проклятых
-Слушай музыку трав, ученик мой единственный. Улови песню моря и шорох листвы. Повтори на сопилке шум леса таинственный. И добавь туда ветер и звон тетивы. Коль откроются тайны загадочной музыки, что услышать дано только мастеру слов, то сумеешь ты править живым и забывшимся..., - вот так и говорил Петяй-гусляр. Его слушатели, вольные или невольные, зачастую не знали: поучал их умелец, иль песнь слагал.
"А и давно это было! Я тогда только и умел, что ворон звуками нелепыми распугать да людей гулящих в трактире песней нескладной рассмешить. И как только кудесник музыки расслышал в писке мальчишечьем будущего мастера?" - Дийка устало присел на корень деревянного великана, поправил сидор заплечный. Идти осталось совсем недалёко, а главное - не в гору. Всего лишь до опушки добрести, да по бывшему большаку к погосту выйти. - "К вечеру и на месте буду".
Солнце уже клонилось к небокраю. Ветерок-шалун играл в салки с белками в ветвях молодых сосенок, а его родитель гнал вереницы облаков и птиц. Тишь да покой вокруг, только поёт что-то пичужка невидная, да вторят ей кузнечики. Ой, вы, искусники счастливые, не проклятые. И завидовал бы вам, да не осталось уж досады: всю истратил.
Заслушался Дийка песенника пернатого, да и не заметил, как думами далёко назад вернулся.
Всё было ладно в мире их маленьком. Рожали, трудились, пахали, пели, на поле бились. Как века до того, да и менять ничего не хотелось.
Не хотелось, да само пришло. Незримо для глаза, но для души весьма ощутимо. А для мастера слов, для песенника и слушника, так и подавно - слышно!
Откуда явилась та напасть, про то не ведал никто, лишь гусляры вспоминали баллады старинные, да кудесники звука ученикам передавали: было!
-Ая вот что думаю, коллеги. Параллельный мир существует!.. Да-да, очень смешно. Попасть в это другое измерение ничего не стоит, нужно только знать, как. Все эти барабашки, НЛО, привидения, всякие потусторонние звуки - они оттуда, сто пудов! И я не удивлюсь, если скоро откроют способ путешествовать между реальностями... Разлил? Ну, будем!
Сказывали, что пришло вдруг чудо незримое, но слышное. Будто шумит, гудит, да всё не по-нашему, всё вкривь и вкось. Бередит душу, покоя не даёт. А, бывает, заслушаешься - и уйдёшь навек мыслями в чужой край. Вышли песенники к народу, бают им о зле невидимом. Да не верит люд, всё на смех поднимает. Но вот окрепли чужинцы, коловоротами в плоть мира вгрызаться начали. Крадут сердца, тянут души. Почти поглотили! Насилу сумели песенники спасти само мирозданье. Ценой собственных жизней. Только плотью, не живой, а уж отжившей, возможно было укрепить стены их мира. Вона как получается. Да не всё так просто.
-Только вот что запомни, ученик мой единственный. Кто в тиши вечной мучится, тот до музыки тянется. Он к ней движется, влачится и однажды придет. Если к звуку чудному прибредут души сгинувших, будет самое главное - не боятся, играть! Им игра эта надобна. Песнь дает жизнь недолгую. Но прервешь эту музыку- не дождешься прощения, на кусочки те мертвые вмиг тебя разорвут..., - сказывал Петяй ученику, когда тот забросал его вопросами о том смутном времени. Молодой кудесник слова диву давался, каким храбрым надо быть, чтобы выйти на верную смерть ради чужих жизней.
Так изумлялся Дийка ещё до того, как пришла беда. Когда-то это лихо забрало почти всех песняров искусных. Нынче же, спустя века, то же горе приключилось.
Поначалу учитель Петяй лишь хмурился, да вокруг всё оглядывался. А буде встречались в пути другие мастера слова, долгие шли разговоры, всё непонятные и тревожные. Сказывали меж собой искусники, что вернулась та напасть былинная, лишь в песнях оставшаяся.
Не хотел Дийка поначалу верить, но вот пришло время, когда и он услышал жуткие мелодии мира потустороннего. Ой, и страшные то были звуки! Разве назовёшь добрыми все эти "лууудайромсретев" и "айттижогошнизианич"? Били по ушам, давили, вывертывали наизнанку. Не забыть такого, не выбросить с памяти. Простые же люди звуков мертвящих не чуяли. Знал ученик мастера, что придёт время, услышат, да поздно будет.
Но вот настала пора, и вышли все как один мастера, барды, песенники, слушники - в бранно поле вышли, на упокоища, в моровые некогда края подались, в море на утлых лодчонках поплыли к утёсам-убийцам. А ученикам своим строго-настрого идти за собой запретили. Знали, что смерть свою встретят. Провожали люди их как героев.
Воспели искусники так, как умели, разбередили души неупокоенных, да и уснувших вновь с могил подняли. Музыкой своей заставили мёртвых плясать, кормили звуками, сколько могли, доводили до неистовства... и обрывали на взлёте. Ярились духи, рвали всё, что под руку попадётся, как дикие звери. Бросались на того, кто дал попробовать им жизнь, но лишь попробовать. А потом накидывались на тех, кто ещё осмеливался тревожить их музыкой - на врагов иномирских. Как были: на конях, с оружием, со свитой - набрасывались они на коловороты чужинцев. Бывало, с такой яростью наскакивали, что исчезали толпами в вертунах, проваливаясь незнамо куда.
-Алё, Васян, здарова! Как жизть? Ну шо, в клуб сёдня идём?.. Да кто там орёт, заткни ему пасть, не слышно нихрена!.. Чё? Скелеты на конях? С мечами? Прикольно. А у кого, гришь, траву брал? Какая-какая охота? Дикая? Вы чё там, толпой обкурились? Алё, эй, алё! Тю, блин, связь оборвалась.
Пропадали воронки, а с ними и духи растекались по тверди мира незримой. Казалось тогда, что беда миновала, и вновь спасение пришло!
Но вот только одного не додумали песенники: с давних давен, когда напасть эта уже приключалась, прошли столетия. Людей разрослось немыслимо, а умерло и упокоилось - и того больше. И если ещё тогда сумели кудесники слов защитить мир, подняв с могил души павших, то теперь этих душ было много больше.
Не сразу, не вновь, но мёртвые справились с пришлыми, расплескались ещё по незримой грани мира. Но и всё... Их остались тьмы и тьмы - разупокоенных, диких, голодных душ. А ведь мастеров слова уж и не осталось - все полегли там, на полях, спасая мир от беды. Только вот вместо одной беды они принесли другую.
-...Эти странные атмосферные явления были зафиксированы уже в восемнадцати областях. К сожалению, запланированное прямое включение с места событий в настоящее время неосуществимо: связь со съёмочной группой утеряна. Репортаж, как подсказывает ассистент, ожидается к шестичасовому выпуску новостей... И о погоде...
С тех пор слагать и петь песни - удел безумцев или отчаянных храбрецов. Ремесло это нынче проклято. Теперь мало кто помнит о том, как кудесники слова спасли мир, но все знают, что они призвали неупокоенных. Ненавистны всем искусники, но и желанны везде. Ведь только они могут усыпить вновь проснувшихся.
- В песнь свою ты вложи целый мир, всё по крошечке. Чуть добра и борьбы, горьких лет, сладких слов. Первых криков и слёз, шелест волн, звон бубенчика, шепот матери радостный, и любовь всю вложи. Упокоится дух, жизни звуков наслушавшись, ляжет в землю родимую, да и сгинет навек... - эти слова Петяя Дийка помнит досель. Вот уже без малого третий десяток лет он ходит по весям и лесам, но не просто так, а выправляя ошибки прошлого. Жизни ему отмерено немного, да и каждый "упокой" обходится ему не только седыми волосами. А посему торопись, мастер слова, искусник звука! Сколько душ ещё томится в ожидании музыки правильной, а сколькие вообще не слышали никого, кроме этих вот пичуг и кузнечиков?! Ой, много...